Благословила ли Церковь кремацию чад своих?
Вы опубликовали статью о погребении и
поведении на кладбище. А как Церковь относится к кремации, и
что делать, если об этом попросил сам умирающий? Не повредит
ли его душе кремация?
Олег Рехов, г. Минск.
Во время гнева Твоего Ты сделаешь их, как
печь огненную;
во гневе Своем Господь погубит их, и пожрет их огонь (Пс.
20:10)
Одним из вопросов, которым сегодня все чаще
задаются жители многих крупных городов, является вопрос о
способе погребения своих усопших родственников. Причина одна
– традиционному способу погребения в землю все чаще
противопоставляют кремацию, а в ряде городов пытаются
внедрить и новый способ – промессию (или в другой
транскрипции – "промиссию"). Чтобы получить наиболее полное
представление об этой теме, постараемся рассмотреть ее с
нескольких точек зрения – исторической, экологической,
канонической. Попробуем разобраться в основных доводах "за"
и "против" касающихся того или иного способа погребения,
рассмотрим малоизвестные исторические факты, которые
обнаруживаются при обстоятельном изучении этой темы. Цель
этой работы не только в том, чтобы дать разностороннюю
информацию, но и в том, чтобы побудить читателей к
самостоятельным размышлениям, которые только подтвердят
позицию священноначалия в этом вопросе.
Уместно первым делом предоставить слово
священству. Наиболее обстоятельный и аргументированный
ответ, который удалось найти, принадлежит протоиерею Виталию
Шумилову, настоятелю Смоленской церкви г. Дубны (Россия).
Приведу основную его часть почти целиком с
незначительными изменениями.
Если христианин завещает кремировать свое
тело – это свидетельствует о его духовном повреждении,
разрыве с библейской и церковной традицией. Когда это
происходит по невежеству, маловерию, легкомыслию – тогда
ситуация складывается хоть и печальная, однако еще не
трагическая. Но если человек убежденно отстаивает кремацию
как вариант равноценный христианскому погребению и даже
лучший – это уже бунт против христианской традиции, против
Церкви.
В том случае, если усопший не проявлял
инициативы, не высказывал согласия на кремирование, даже не
предполагал такого варианта посмертной участи своего тела,
то вся ответственность ложится на родственников или идейных
вдохновителей. Сам поступок их, пренебрежительное отношение
к обрядам Церкви и традициям народа является грехом, который
отделяет их от Церкви и от Бога! Кремация – это грех для
тех, кто сознательно выбрал такую участь для себя или своих
ближних. Те, кто хотя бы теоретически считает ее согласной с
христианской антропологией (учением Священного Писания и
Церкви о человеке), просто не понимают ее антихристианской
сути. Христианское откровение о смерти тела учит о его
скором восстановлении и потому святости. Вот эту-то святыню
намереваются уничтожить те, для кого она не представляет
никакой ценности. Сейчас мир относится к телу, как к
языческому капищу. Тело выступает инструментом соблазнов,
причем уже не только женское, но и мужское. Оно служит
полотном для татуировок и бездушным манекеном для модных
нарядов. Поэтому для нехристианского сознания, для которого
жизнь заканчивается смертью, нет ничего страшного в том,
чтобы предать уже умершее тело огню.
Традиции, связанные с погребением умерших,
во всех народах очень устойчивые и сохраняются
тысячелетиями. Разрушим традицию – разрушим и богопочитание
и весь уклад своей жизни. Станем нерадиво относиться к
усопшим – лишим их усердного поминовения, улучшающего
загробную участь, а этим повредим и им, и себе. И их не
отмолим, и свою жизнь нерадиво проживем, и детям своим худой
пример подадим. Тогда по нашей кончине они и не вспомнят о
наших душах, занятые своими мирскими делами. Христианская
Церковь наследовала библейскую традицию погребения в землю –
ингумацию, основанную на словах Бога, обращенных к нашему
праотцу Адаму: "земля еси и в землю отыдеши" (Быт 3:19). В
христианстве с древних времен места погребения умерших
называли усыпальницами, от слова успение – сон тела. Для
любого христианина, то есть ученика Иисуса Христа, вопрос о
его собственном погребении или сожжении во все века решался
очень просто: Господь наш Иисус Христос как был похоронен? –
положен во Гроб, вот и я в этом (как и во всем остальном)
должен последовать Его примеру. Даже в Символе Веры сказано:
"и страдавша, и погребена". И не надо тут мудрить. За
Христом – только один путь. Ну, а путей как прихода ко
Христу, так и отступления от Него – великое множество. Для
христианства неприемлемы любые вмешательства в процесс
естественного распада человеческого тела, погребаемого в
землю в своем естественном виде. Способы как замедления
распада человеческих останков (бальзамирование), так и
ускорения их распада (кремация, промессия) находятся вне
православной традиции, а потому не должны использоваться
верующими во Христа.
Те, кто свято чтит традиции христианства,
для кого слово Церкви является авторитетным – могут этим
ответом вполне удовлетвориться.
Для тех, кто не задумывался над этими
вопросами или не имеет своего твердого мнения о приемлемости
для себя или своих близких тех или иных способов погребения,
или просто желает получить более разностороннюю информацию –
предлагается небольшой обзор на эту тему.
Благословила ли Церковь кремацию чад своих?
Вот заявление заместителя председателя
Отдела внешних церковных связей Московского патриархата
протоиерея Всеволода Чаплина:
"Мы негативно относимся к кремации. Конечно,
если родственники просят об отпевании покойного перед
кремированием, служители церкви им не отказывают. Но люди,
исповедующие православие, должны уважать умерших и не
допускать разрушения тела, созданного Богом".
А вот мнение и самого председателя ОВЦС
митрополита Кирилла:
"…Кремация находится вне православной
традиции. Мы верим, что в конце истории произойдет
воскресение мертвых по образу Воскресения Христа Спасителя,
то есть не только душой, но и телом. Если мы допускаем
кремацию, то тем самым как бы символически отказываемся от
этой веры. Конечно, речь здесь идет только о символах, ибо и
похороненное в земле человеческое тело также превращается в
прах, но Бог силою Своей из праха и тления восстановит тело
каждого. Кремация, то есть сознательное разрушение тела
усопшего, выглядит как отказ от веры во всеобщее
Воскресение. Конечно, многие, кто верит во всеобщее
Воскресение, по практическим соображениям все-таки кремируют
усопших. В случае кончины вашего мужа вы сможете его отпеть,
но если есть у вас возможность убедить его не настаивать на
кремации, то попытайтесь сделать это!".
Вот еще одна цитата из документа
архиерейского уровня. Послание Архиепископа
Екатеринбургского и Верхотурского Викентия "О "заочном
отпевании" и кремации" от 4 марта 2006 г.:
"...совершенно недопустимо для православного
христианина потворствовать развитию греховной языческой
традиции сожжения тел усопших. Вспомним слова Священного
Писания: "Адаму же сказал: ...в поте лица твоего будешь есть
хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят..."
(Быт. 3:17-19). Достойно предать тело покойного земле с
соответствующими заупокойными богослужениями, совершенными в
храме Божием – это первейшая христианская обязанность
родственников покойного, за исполнение которой каждый даст
ответ на Страшном Суде Божием. Потому сожжение тела усопшего
является тяжким грехом – поруганием храма Божия: "Разве не
знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? Если кто
разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят;
а этот храм – вы" (1 Кор. 3:16-17)".
Диакон Андрей Кураев, книга "Оккультизм в
Православии", цитата со ссылкой на древнехристианского
писателя Минуция Феликса:
""Мы не боимся никакого ущерба при любом
способе погребения, но придерживаемся старого и лучшего
обычая предавать тело земле" (Марк Минуций Феликс. Октавий /
Богословские труды. Сборник 22. – М., 1981, – С. 161).
Господь волен воскресить любое тело, и из любой стихии Он
способен вернуть его к жизни. Другое дело, что погребение в
земле более человечно, более насыщенно библейской символикой
и вообще более назидательно и утешительно для близких.
Церковь рекомендует уклоняться от кремации тел не из-за
опасения, будто кремация скажется на участи усопшего, а
из-за того, что она оставляет шрамы в душе тех, кто
провожает человека в его последнюю земную обитель..."
Католики допускают компромиссы "в духе
времени". Вильгельм Палеш, настоятель Римско-католического
собора в Челябинске, считает:
"Конечно, и с точки зрения нашей церкви
предпочтительнее хоронить в землю – это традиция. Но времена
меняются, и католическая церковь ДОПУСКАЕТ КРЕМАЦИЮ".
Можно только позавидовать ясности и
твердости позиции, как мусульман, так и иудеев, которые
предельно категоричны в этом вопросе.
Мусульмане заявляют просто:
"Ислам и кремация – понятия несовместимые.
Этот дикий языческий обычай совершенно чужд нам и является
для мусульманина абсолютным грехом, – выразил позицию первый
заместитель муфтия Татарстана Валиулла хазрат Якупов. –
Кремация противоречит основным постулатам ислама. Ведь
человек – это самое лучшее и высшее творение Господа.
Поэтому человека нужно уважать как при жизни, так и после
смерти".
Иудеи высказываются также категорично:
"Иудаизм категорически отрицает кремацию и
не допускает никаких компромиссов в этом вопросе, – заявил
исполнительный директор иудейской общины Казани Давид Токар.
– Тора абсолютно однозначно настаивает на необходимости
обеспечения естественного процесса распада останков "внутри
земли" и запрещает любые искусственные вмешательства в этот
процесс. Тело человека должно возвратиться в землю таким,
как оно есть".
А теперь комментарий, как к цитатам, так и к
событиям повседневной реальности. Сейчас нередко можно
увидеть православного священника в крематории или часовню,
стоящую подле крематория на кладбище. Однако отпевание
покойников перед кремацией вовсе не свидетельствует об
одобрении Православной Церковью этого способа погребения.
Как и крещение младенца, рожденного от блудного
сожительства, вовсе не означает того, что Церковь одобряет
блуд. В обоих случаях Церковь заботится о душе человека, как
вошедшего в этот мир, так и ушедшего из него. Мягкие и
дипломатичные формулировки официальных документов часто
превратно перетолковываются некоторыми светскими СМИ.
Адекватно же воспринимают официальные формулировки только
люди воцерковленные, которых, увы, немного. Они понимают,
что совершение языческих обрядов недопустимо для христиан,
так как, по словам апостола Павла, "все, что не по вере,
грех" (Рим. 14:23). Для основной же массы крещеного в
Православии населения, имеющего часто весьма расплывчатые
представления об основах собственной веры, отсутствие
категорических запретов чего-либо зачастую воспринимается
как одобрение этого. Вот и не считают за грех многие
христиане устраивать языческие тризны на могилах, идти на
Пасху не в церковь, а на кладбище, поминать усопшего водкой,
предавать покойника огню.
Неопределенная позиция в отношении кремации
среди славянского народа расшатывает фундамент народного
сознания, основанного на христианском мировоззрении. Если мы
так будем колебаться, то, в конце концов, победу на Руси
одержат индуистская, буддийская и древнеславянская традиции.
Неужели через тысячу лет христианства мы снова возвращаемся
к язычеству? Ссылаясь на различные "обстоятельства" мы
расшатываем устои христианства и подаем дурной пример своим
детям. У иудеев и мусульман почему-то не предусмотрено
"жизненных обстоятельств", разрушающих традиции, а у нас
сплошные обстоятельства. Приводимый в оправдание кремации
довод о якобы нехватке земли несостоятелен, особенно на
бескрайних просторах России, Украины или Беларуси, тем
более, если посмотреть на пример такой маленькой страны, как
Израиль. Там колоссальная нехватка свободных территорий, но
израильтянам – и евреям, и арабам – не придет в голову мысль
о сожжении усопших, так как они строго придерживаются своих
религиозных воззрений. В этом государстве нет ни одного
крематория! Более того, в Израиле массовые беспорядки могут
произойти уже только при подозрении, что потревожили даже
древние захоронения, а у нас сатанисты спокойно оскверняют
христианские могилы, разбивают или вырывают из земли кресты
– и виновных не найти, а живым до этого и дела нет.
Рассмотрим подробно все аргументы
пропагандистов кремации. Мы слишком доверчивы к чужим
словам, а между тем их основной довод о нехватке земли легко
может опровергнуть любой школьник простейшими
арифметическими расчетами. Так, если оценить потребность в
площади занимаемых мест на кладбище для всего населения
Беларуси (это 9,7 млн. чел) выделив на каждого по 12 м2 (это
площадка 3 на 4 м), то потребуется 116,4 км2 территории
(квадратная площадка, со стороной квадрата менее 11 км).
Площадь нашей страны – 207 600 км2, значит, теоретическое
"кладбище" займет всего 0,056% территории. Конечно, в нашей
стране много лесов, полей и рек, сел и городов, жилых зданий
и административных учреждений, но сложно представить, чтобы
нельзя было найти 0,056% свободной территории. И это
теоретическая потребность для "всех и сразу", а в реальности
текущая потребность куда меньше. Кроме того, после
"перестройки" во всех государствах СНГ началось вымирание
деревни и плодородные поля, выведенные из севооборота,
начали зарастать лесом. Об этом беспристрастно
свидетельствуют фотографии земли со спутников. А нам говорят
о нехватке плодородных земель из-за кладбищ. Лживость таких
тезисов совершенно очевидна. Подкрепим эти факты цифрами на
примере соседней России. Так, перед строительством
очередного крематория в регионах, местные СМИ начинают в
один голос причитать о том, что кладбища в России занимает
слишком много плодородной земли, и что государство не может
позволить себе такую расточительность. Посмотрим, так ли
это? По отчетам Госкомстата за 2004 год, на территории РФ –
60 тыс. 963 кладбища, которые занимают площадь 37 тыс. км2.
А по данным ученых из Центра по проблемам экологии и
продуктивности лесов РАН только с 1990 по 2002 год площадь
заброшенных посевных земель увеличилась на 330 тыс. км2. Эти
земли зарастают молодняком малоценных мягколиственных пород,
не имеющих хозяйственного значения (ольха, осина, береза).
Территории пахотных земель, заброшенных всего только за 12
лет "перестройки", в 9 раз больше (!) площади всех вместе
взятых кладбищ, но эту проблему СМИ в упор не видят и об
этом молчат. Сам собой напрашивается совет: если вам нужна
объективная информация – отправляйтесь в научную библиотеку.
Если же хотите получить порцию лжи или полуправды – включите
телевизор или купите газету.
Вот пример таких тонких уловок, рассчитанных
на неискушенного читателя. Так, газета "Вечерний
Новосибирск" от 25.05.2001, пропагандируя услуги
построенного на деньги частных инвесторов крематория, пишет:
"В древнееврейском тексте Библии, например,
слово, которое обозначает то, во что превратится человек
после смерти, звучит "афар", и в точном переводе означает
"пепел", но никак не земля".
Обратимся к оригинальным текстам, и увидим,
что хорошо оплаченные журналисты просто выдают желаемое за
действительное! На самом деле в иврите есть два похожих
слова афар ( – пишется (справа налево) с буквы "аийн" и
означает прах, земля, пыль), и эфер ( – пишется с буквы
"алеф" и означает пепел).
"Ки афар ата вэаль афар ташув" – говорит
Господь Адаму (Быт. 3:19), – "ибо прах ты и в прах
возвратишься". "Аколь хайа мин аафар вэаколь шав аль аафар"
– сказано Соломоном (Еккл. 3:20), – "все произошло из праха
и все возвращается в прах".
А вот фрагмент Священного писания, где эти
два слова употребляются вместе:
"Авраам сказал в ответ: вот, я решился
говорить Владыке, я, прах и пепел" (Быт. 18:27).
На древнем иврите предлоги пишутся слитно, и
эти два слова звучат как "афар уэфер" – "прах и пепел".
Разница очевидна! Ветхий Завет гораздо более выразителен и
однозначен на языке оригинала, чем в переводе.
Примечательно, что после подобного произвольного "перевода"
появилась знаменитая скульптура Микеланджело Буонарроти
"Моисей" с рогами на голове. Она находится у гробницы папы
Юлия II (1542 год, мрамор, высота 235 см.) в церкви Сан
Пьетро ин Винколи (Святой Петр в Веригах) в Риме. Многие
историки искусства объясняют появление рогов у "Моисея"
неправильным толкованием фразы в Библии (Исх. 34:29):
"лице его стало сиять лучами оттого, что Бог
говорил с ним".
"Керен" на иврите означает и луч (света), и
рог. А вот на гравюре Гюстова Доре "Моисей со скрижалями
Завета" лицо пророка, как и положено, сияет лучами, а не
рогами. Вольности с языком оригинала без учета контекста
могут принципиально менять смысл, чем и воспользовались
"знатоки иврита" для подведения библейской базы под рекламу
крематория. К слову, в Библии есть и описание того, что
получается в процессе кремации, и того, как Бог к этому
относится (Ам. 2:1):
"Так говорит Господь: за три преступления
Моава и за четыре не пощажу его, потому что он пережег кости
царя Едомского в известь", – или, на языке оригинала, – ки
омар элоким аль шлоша пшаей моав валь арбаа ло эшивну ал
срифо ацмот мейлэх эдом лесид".
Известь – сид ( – или, по буквам: син,
йуд, далет). Так что продуктом кремации, на языке оригинала,
является не "афар", и даже не "эфер", а "сид"!
Сейчас много верующих считают себя
христианами, много образованных людей причисляют себя к
интеллигенции, а многие ли из них читали Библию? Ведь людей,
не открывавших этой книги, людей, забывающий в последнее
время свой родной литературный язык, так легко ввести в
заблуждение. Для затуманенных бульварным чтивом и "мыльными
сериалами" умов предлагаются и вовсе фантастические версии,
что де и экология сейчас плохая, и бактерии другие, и трупы,
напичканные съеденными при жизни (в составе продуктов
питания) консервантами, не разлагаются в почве, а потому
иного выхода нет, как предавать тела усопших кремации.
Желудочно-кишечный тракт человека содержит около 2 кг
различных микроорганизмов (микробный плащ), которые помогают
живому человеку усваивать пищу, а усопшему – "переварить"
самого себя. По этой причине при бальзамировании тела из
него первым делом удаляют желудочно-кишечный тракт. Почему
бы авторам этих строк не проверить написанное на практике,
оставив покойника у себя дома на недельку? Созерцание и
обоняние процесса естественного распада тела усопшего
надолго отбило бы у авторов этих слов охоту к подобному
сочинительству. А зачем же вводилась кремация тогда, когда
консервантами не пользовались? Рассмотрим подробнее, откуда
вообще взялось "огненное погребение".
"Кафедра безбожия"
Из истории можно видеть, что кремация
существовала во все времена. В глубокой древности сжигание
практиковалось у многих азиатских народов, как, например, в
Индии, Тибете, сжигали также вавилоняне. Римляне
преимущественно хоронили. А вот язычники часто бросали тела
христианских мучеников в огонь, чтобы уничтожить веру в
воскресение тел, полагая, что этим они сделают воскресение
невозможным. В XV веке сжигание окончательно исчезло
благодаря влиянию христианства. В Европе сжигание тел в
крематориях появилось во второй половине XIX века, когда в
1873 профессор Бруно Брунетти разработал первую в мире
кремационную печь. Она была продемонстрирована на
Международной выставке в Вене, а первые крематории были
построены в Италии, в Милане в 1875 году. После того вскоре
были основаны многочисленные кремационные общества в Цюрихе,
Лондоне и Париже. По свидетельствам современников, тела
подвергали сожжению, главным образом, враги Церкви. К 1905
г. в Европе и Америке имелось уже около 90 крематориев, в
которых ежегодно сжигалось 125 тысяч покойников.
Сразу после "победы Октября" все силы адовы
бросились на несчастную Россию. Вводились обычаи и обряды
намеренно антицерковного содержания: на первых порах
революции существовали "красное крещение" – октябрины,
"красное бракосочетание" – ЗАГС, "красное погребение" –
кремация и… "красная пасха" – 1 мая, предложенная
Луначарским в пику христианству, как весенний праздник
"победы света и тепла".
Одним из важных моментов в разрушении
"старого мира" явилась попытка заменить христианский обряд
погребения процедурой "сжигания трупов". В 20-е годы
советская власть стала готовиться построить крематории во
всех крупных городах страны. Об этом свидетельствует большое
количество сохранившихся в архивах проектов "крематорной
архитектуры" видных архитекторов того времени. Характерно,
что данный тип зданий является составной частью так
называемой "инфернальной архитектуры". Для объяснения этого
термина предлагается испанское слово "inferno" – загробный
мир. Но если этимологию проследить глубже, то мы придем к
латинскому слову "infernalis", что означает – адский
(Словарь иностранных слов, М., "Русский язык", 1983).
Кремационное движение в советской
архитектуре начала XX века, вслед за европейскими
архитекторами, пошло по пути замещения культовых памятников:
колумбарии должны были заместить кладбища, а крематории –
занять место церквей. Гробница Ленина первой противостояла
христианской традиции захоронения. За ней последовало
"красное погребение" – кремация. Существуют свидетельства,
что еще в 1918 году Ленин велел приобрести за границей печь
(или даже несколько печей) для кремации трупов. Это вполне
вероятно, потому что он был решительным ненавистником всяких
исконных русских традиций, а уж тем более связанных с верой
и обрядами. До революции же похороны считались именно
религиозным обрядом. Не случайно кладбища тогда разделялись
по конфессиональному и национальному признаку. А по русской
православной традиции новопреставленный должен быть
непременно предан земле, кроме случаев, когда это невозможно
сделать (гибель на море, в огне и т.д.). Потому что в час
Страшного суда, как учит Церковь, "гробы разверзнутся" и
умершие восстанут перед Христом "во плоти". Естественно,
Ленин и ленинцы, отвергающие сами такой "обскурантизм
церковников", очень хотели внедрить в массы
"материалистическое" отношение к смерти и к погребению.
Поэтому кремация, введенная новой властью, имела не
гигиеническое, а исключительно идеологическое, политическое
значение. С введением ее должен был наступить, как тогда
писали, конец "нетленным мощам и прочим чудесам, суевериям и
религиозным предрассудкам". Декретом Совнаркома РСФСР "О
кладбищах и похоронах" от 7 декабря 1918 г. в нашей стране
впервые была разрешена кремация умерших. Пропагандистская
шумиха вокруг этого была поднята на небывалую высоту.
"Правда" писала: "Выбирайте сами, что вам по душе –
разлагающийся мертвец, несущий страшную заразу, или труп,
который в огнеупорной камере при температуре 1000 градусов
через два часа превращается в несколько фунтов
безукоризненно чистого пепла". Не успели еще просохнуть
чернила на декрете, как начались поиски подходящего места
для крематория. В марте 1919 года Постоянной Комиссией по
постройке первого Государственного Крематория в Петрограде
был объявлен технический конкурс по составлению печи для
сжигания трупов. Обратите внимание на дату – в стране
истощенной первой мировой войной и революцией, в самый
тяжелый год гражданской войны сжигание покойников,
оказывается, являлось первоочередной задачей! Для постройки
1-го Государственного Крематория было избрано бывшее
помещение бань в доме № 95-97 по 14 линии Васильевского
острова, близ Смоленского кладбища. Котельное помещение было
предназначено для сооружения кремационной печи. В январе
1920 г. приступили к работе. Детальная разработка чертежей
была поручена В.Н. Липину. Перестройка имеющегося здания под
крематорий, архитектурная отделка его и постройка печи были
поручены гражданскому инженеру А.Г. Джорогову. Построенная в
1920 году в Петрограде на Васильевском острове кремационная
печь "Металлург" является первой кремационной печью в
России. В ней твердое топливо (дрова, кокс) сначала
подвергалось газификации с образованием генераторного газа,
который подавался затем в камеру сжигания, где в пламени
горящего газа производилась кремация тел усопших. Не
обошлось при этом без приключений. При первом запуске печи
произошел взрыв, выкинувший свод над левым регенератором и
соседней камерой горения. Причины взрыва объясняются
спешкой: генераторный газ, который, вследствие желания
скорее запустить печь в действие, был пущен в плохо
прогретую камеру, загорелся не сразу и успел образовать
взрывчатую смесь с воздухом. Исправленная печь была пущена в
ход 14 декабря 1920 года и проработала без перерыва чуть
больше двух месяцев, до 21 февраля 1921 года, когда была
остановлена по техническим причинам – "из-за отсутствия
дров". За это время успели сжечь 379 трупов. Вот на какие
"неотложные" нужды новая власть извела в холодном и голодном
Питере последние дрова! Следует отметить, что дровишек на
сжигание одного трупа требовалось немало – около 200 кг. На
первую кремацию в непрогретой печи уходило около 300 кг
дров, а при круглосуточном режиме работы расход топлива
снижался, примерно до 2 кг дров на один килограмм
кремируемого тела. Любопытно, что первого покойника и сожгли
под покровом ночи, начав кремацию в половине первого и
закончив сжигание в четвертом часу утра. Факт тоже достойный
размышления….
Крематорий официально провозглашался, по
словам Троцкого, "кафедрой безбожия", а кремация –
антирелигиозным актом. В январе 1925 г. в музее МКХ
(Московского коммунального хозяйства) была открыта выставка,
на которой можно было увидеть модели и фотографии
крематориев, печей, познакомиться с последними достижениями
в этой области. Для подготовки общественного мнения в МКХ
собирали письма членов правительства, ученых, писателей и
даже представителей так называемой "живой церкви"
(обновленцев), созданной советской властью. Не без влияния
антицерковной пропаганды для строительства первого
крематория в Москве выбиралось место именно в православных
храмах: сначала для первого крематория в Москве
предполагался недостроенный собор Александра Невского на
Миуссах, но потом выбрали церковь Серафима Саровского и Анны
Кашинской в Донском монастыре. Здесь уже находился
Антирелигиозный музей, а под храмом были обширные подвальные
помещения, вполне пригодные для установки там кремационной
печи. Провели конкурс. Первую премию получил архитектор Д.
Осипов, вторую – К. Мельников (впоследствии известный
конструктивист) и третью – инженер МКХ Дьяконов.
Непосредственно переделкой церкви под крематорий занимался
ученик Щусева Тамонькин. По проекту
архитектора-конструктивиста Дмитрия Петровича Осипова
шатровое завершение храма было разобрано, а на его месте был
возведен кубический объем, как символ нового стиля –
конструктивизма, был пристроен колумбарий. Были уничтожены
великолепные расписные фарфоровые иконостасы и киоты,
украшавшие храм. Верхний храм использовали как ритуальный
зал для прощания. В нижнем храме были поставлены
кремационные печи. Печи и всю техническую начинку заказали в
Германии у фирмы "Топф" (Topf – "горшок"). В начале 1926 г.
в Москву приехали немецкие инженеры, спустя год начались
пробные кремации. Сначала шли опытные сжигания, где
использовали трупы бродяг и тому подобный "контингент".
Первым "настоящим огненным погребением" считается 12 января
1927 г. В этот день сожгли рабочего мытищинской водокачки
Ф.К. Соловьева. Перед смертью он завещал сжечь себя в
крематории. Но поскольку режим опытной отладки еще не
закончился, родственникам поначалу отказали. Пришлось
"пробиваться наверх", привлекать партийные органы, и просьбу
заслуженного человека все-таки уважили.
Торжественное открытие крематория хотели
приурочить к 10-й годовщине Октябрьской революции. Но
некоторые товарищи из Политбюро (из тех, которые поумнее)
сообразили, что подарок к годовщине получится слишком
специфичным и с двусмысленным намеком. Поэтому открытие
состоялось (без особой помпезности) 6 октября 1927 г. Именно
в этот день, в 11 часов утра, было проведено первое
сожжение, носящее не опытный, а рабочий характер. Прибыли
лишь чиновники из МКХ, которым показали процесс. На алтарной
солее впоследствии был установлен орган. Печь, в которой
сжигали мертвые тела, дымилась рядом с алтарем, где ранее
совершалась Литургия. В отличие от современных печей, в
первых крематориях не было ни форсунок дожига отходящих
газов, ни системы сложных фильтров, а потому смрад от
"кафедры безбожия" разносился на целый квартал. Жильцы в
соседних домах обычно не развешивали на балконах белье –
ветер мог принести на него сажу. Впоследствии сами
коммунальщики признали, что церковь подобрана для крематория
неудачно. Но в середине 1920-х годов главным было другое –
борьба с "опиумом для народа". Тем не менее, народ не очень
торопился в крематорий. Почему? Это популярно разъяснил
известный фельетонист д'Актиль (А. Френкель):
Тупых мещан не внемля лаю,
Прогресса гордый пионер
Я погребаться не желаю
На прародительский манер.
Картинных прошлого обломков
Не уважаю я... И впредь –
И за себя, и за потомков –
Даю согласие гореть.
Без лицемерных суесловий
В огонь бросаю потроха,
Но ставлю целый ряд условий
Товарищам из МКХ:
Чтоб сторож был силен и не пил,
Чтоб был запор на совесть тверд,
Чтобы не стал мой бренный пепел
Добычей хулиганских орд;
И чтоб впоследствии фигурно,
Красуясь в продранном мешке,
Моя изысканная урна
Не продавалась на толчке!
http://www.knm.ru/news/75145/
Первыми клиентами крематория стали
проверенные товарищи – "рыцари революции". В колумбарии,
размещенном в храме монастыря, на кремационных урнах можно
прочесть надписи "большевик-чекист", "член ВКП (б), стойкий
большевик и чуткий товарищ", "один из старейших деятелей
большевистской партии". Пламенным революционерам полагалось
пламя и после смерти. Большевикам было кому подражать:
классик марксизма Фридрих Энгельс приказал сжечь свое тело,
а пепел развеять над морем. Есть здесь и захоронение праха
архитектора Осипова, который и перестраивал этот храм под
крематорий. Его кремировали в 1934 году, а прах захоронили в
колонне храма. С началом массовых расстрелов московские
кладбища и единственный крематорий едва справлялись с
многократно возросшим числом убиенных. В период репрессий с
Лубянки, из Лефортова сюда грузовиками свозили трупы
казненных. Крематорий заработал в две смены: днем –
обыкновенные ритуалы, а ночью жгли расстрелянных. Причем в
истопники брали по разнарядке комсомольцев-активистов.
Некоторые из них на этом деле и трогались умом. Ведь трупы
без гробов привозили. Как есть, в натуральном виде. Зато
комсомольцу – грамота!
За годы работы Донского крематория через
него прошли десятки тысяч тел. Одних только солдат Великой
Отечественной, умерших в госпиталях, здесь кремировали и
похоронили в братской могиле более 15 тысяч. Что касается
органа, то в период с 1947 по 1953 г. сохранились
многочисленные сметы на его ремонт, примерно одного и того
же содержания: "Требуется очистка всех воздухопроводов,
воздушных вентилей и клапанов...". То есть несчастный
инструмент постоянно забивался пеплом, поскольку стоял как
раз над кремационным цехом. Сажа и прах просачивались через
шахту лифта-постамента (на котором опускали гроб после
церемонии) и оседали в трубах.
Через 45 лет в Москве был построен
крупнейший в Европе крематорий на Николо-Архангельском
кладбище, а спустя еще три года – на Хованском кладбище. В
1970-х годах первый столичный крематорий закрыли, поскольку
Донской монастырь к этому времени оказался в центре Москвы.
Но время от времени печи этого крематория все же
растапливались, несмотря на официальное закрытие: там иногда
сжигали умерших членов политбюро ЦК КПСС. Но к середине 80-х
старые печи совершенно вышли из строя. Менять их – дорого и
проблематично. Вокруг уже все шипели, что "вот-де крематорий
чуть ли не в центре города коптит!" (а он действительно
коптил – фильтры не работали). Рассказывают, что последним
из "больших людей" в Донском сожгли Дмитрия Федоровича
Устинова (конец 1984 года), чем истопники очень гордились.
Затем в крематории проходили только торжественные церемонии
гражданской панихиды, так называемые фальш-кремации. И без
органа тут было никак не обойтись. Поэтому в 1987 году его в
последний раз перебрали и отчистили. Специальным пылесосом
из труб выдували спекшийся прах, называемый "пролетариатом
во взвешенном состоянии". Органист Дмитрий Романович Лотов
на рубеже 80-90-х годов, еще не будучи пастором, не раз
играл там во время прощаний. Он вспоминает: "Под вечер на
задний двор заезжал фургон типа "Хлеб", его набивали гробами
и угоняли в Николо-Архангельский крематорий. Однажды я
наблюдал за погрузкой: весьма пикантное зрелище. Гробы
совали и прямо, и боком, и чуть ли не вверх ногами, лишь бы
побольше вошло... Подвыпившие истопники вовсю ворочали
гробами, напевая: "Наш труповоз, вперед лети! В "Николке"
остановка!" ("Московский Комсомолец" от 16.10.2004). А в
1992 году многострадальное здание крематория вернули церкви.
В "кремационном движении" совершенно ясно
прослеживается покушение на христианство, попытка разрушить
самые основы веры и быта народа, а вместо христианства
насадить откровенно антихристианские традиции, сатанинские
по своей сути. В советские годы "работа адова" велась
открыто, каждый ребенок носил на груди значок с головой
Ильича, объятой вечным пламенем. "Красные дьяволята" – это
было вполне обычное название дружины в пионерском лагере
того времени. Сегодня ту же работу пытаются завуалировать,
но только слепой может не заметить этот "процесс". Интересно
заметить, что исследователь этого вопроса, немецкий автор
Фон-Хаутвиц утверждает, что богоборцы-сатанисты сжигают
трупы своих умерших, символизируя этим свою приверженность к
стихии вечного огня – стихии ада.
Цена и эстетика "красного погребения"
Сторонники "красного погребения" много и
восторженно пишут о красоте и возвышенности обряда кремации:
никаких, мол, червяков – все эстетично и гигиенично, музыка
играет. Душа отлетает в небо, а тело превращается в пепел,
высыпается в красивый сосуд и полагается в колумбарий.
Голубь является символом души, он часто употребляется в
крематорском дизайне на всяких панно и скульптурах. Слово
колумбарий в переводе с латинского означает буквально "ниши
для голубей". Может, действительно, все это красиво?
Уместно привести одно научное описание
процесса кремации, которое было сделано еще в первом
советском крематории в 1920 году, приводимое В.Н. Липиным
(профессор Горного института, разработчик первой
кремационной печи). Это, конечно, не для слабонервных
читателей, но все-таки стоит развеять иллюзии о гуманности и
эстетичности кремации. За всей этой заботой об эстетике и
культуре скрывается поистине дьявольский обман. Тем, кто
избрал себе или своим близким способ "красного погребения"
есть повод еще раз хорошенько подумать.
"…При сжигании трупа без гроба наблюдается
следующая картина. В момент ввода трупа в камеру сжигания
вспыхивает одежда и волосы, после этого лопаются глаза, труп
начинает шевелиться, вследствие сокращения мускулов от
высокой температуры. Голова откидывается назад, руки,
скрещенные на груди, раскидываются, ноги сгибаются в коленях
и в бедрах, иногда наблюдается сгибание тела в пояснице,
вследствие чего верхняя часть туловища приподнимается.
Одновременно с этим начинается горение конечностей (мышечной
ткани) и обгорание тканей лица и головы. Наблюдается кипение
крови через глазные, ушные и носовые отверстия и через рот.
Швы черепной коробки расходятся. В это же время обозначаются
кости конечностей и грудная клетка, а голова отделяется от
туловища. Почти одновременно с началом горения костяка,
череп разваливается и обнаруживается мозг, горящий
зеленоватым пламенем. Конечности в это время отваливаются.
Наблюдается горение легких и внутренностей грудной клетки и,
несколько позднее, начинается горение внутренностей брюшной
полости. Костяк в это время догорает, но пепел его сохраняет
частью форму костей, частью же рассыпается. Внутренности
постепенно догорают, кроме мозга, легких, желудка, почек и
печени, которые сгорают последними и в последовательном, как
перечислено, порядке.
Весьма интересно то обстоятельство, что если
в трупе имеются злокачественные опухоли, то горение их идет
весьма медленно, и они догорают еще, когда весь труп
совершенно сгорел. Так, при двух случаях сжигания трупов
женщин, умерших от рака матки, ясно наблюдалось весьма
продолжительное время горение яйцевидных опухолей в полости
таза, затягивающее каждый раз процесс, против нормального,
на 20 минут...".
Пораженные опухолью ткани фактически не
горят, или горят, но совсем другим – синим, сияющим
пламенем, как будто это не тело, не органическая ткань
сгорает, а что-то совсем иное. Не даром сегодня медики все
чаще говорят об информационной природе раковых и других
системных заболеваний. Сама кремация длится обычно более
двух часов, женские тела горят минут на 40 быстрее, чем
мужские. Но обнаружен любопытный феномен – если сжигают
супругов, то тела их сгорают одновременно. При этом не
важно, кто был толстый, а кто тонкий – супруги сгорают
минута в минуту, как две равных части одного целого. Не
сказал ли Господь о супругах –
"…и будут одна плоть" (Быт. 2:24)?
И не повторил ли апостол Павел о них:
"…и будут двое одна плоть. Тайна сия
велика…" (Еф. 5:31, 32)?
И где нашлось тому наглядное
подтверждение?..
Следует отметить, что процесс распада
человеческих останков внутри земли сокрыт от людских взоров,
а в крематориях процесс сжигания открыт взору любопытных за
дополнительную плату. Оказывается, есть такая специальная
услуга – "смотровое окошко". Наблюдать за тем, как горит
родственник, стоит в минском крематории 15 тысяч белорусских
рублей (около 7$). За все время воспользовались данной
услугой 2 раза: вьетнамцы и кришнаиты. Белорусы предпочитают
воздерживаться от подобного зрелища. (Труд-Беларусь от
22.03.2007). Услуга "смотровое окошко" сохранилась еще со
времен первого крематория, построенного советской властью в
Питере – комиссары и их друзья ездили туда развлечься. Яркий
пример тому – запись в канун Рождества 1921 года, сделанная
Корнеем Чуковским, автором "Мухи-Цокотухи". Научное описание
процесса кремации уместно дополнить этими любительскими
заметками. Вот записи из его дневника (Чуковский К.И.
Дневник. М., 2003. С. 176-177):
"…3 января. Вчера черт меня дернул к
Белицким. Там я познакомился с черноволосой и тощей
Спесивцевой, балериной, нынешней женой Каплуна. Был Борис
Каплун – в желтых сапогах, – очень милый. (Борис Гитманович
Каплун – племянник Урицкого, друг всесильного Зиновьева и
репетитор его детей, в двадцать пять лет ставший управляющим
делами Петроградского Совета, слыл любителем искусств и
балета в особенности. Ему же принадлежала инициатива
открытия первого в Петрограде крематория. И он частенько
возил туда свою жену – Ольгу Александровну Спесивцеву,
прима-балерину Мариинского театра. Возил так, как возят в
театр, на вечеринку или в модный ресторан. Это было что-то
вроде ни на что не похожего развлечения. Об этом упоминают
биографы известной танцовщицы – одной из лучших в мире (если
не самой лучшей) исполнительниц партии Жизели в одноименном
балете. "Красная Жизель" – так восторженно называла ее
зарубежная пресса. Ольга Спесивцева прожила очень сложную
жизнь. Господь даровал ей время на покаяние и сподобил
христианской кончины. – прим. Авт.). Он бренчал на пьянино,
скучал и жаждал развлечений. "Не поехать ли в крематорий?" –
сказал он, как прежде говорили: "не поехать ли к "Кюба" или
в "Виллу Родэ"? ("Кюба" – элитный супердорогой питерский
ресторан, "Вилла Родэ" – заведение классом ниже, которое
прославилось дебошами и кутежами – прим. Авт.) – А покойники
есть? – спросил кто-то. – Сейчас узнаю. – Созвонились с
крематорием, и оказалось, что, на наше счастье, есть девять
покойников. "Едем!" – крикнул Каплун. Поехал один я да
Спесивцева, остальные отказались. Через 20 минут мы были в
бывших банях, преобразованных по мановению Каплуна в
крематорий. Каплун ехал туда, как в театр, и с аппетитом
стал водить нас по этим исковерканным залам. К досаде
пикникующего комиссара, печь оказалась не в порядке:
соскочила какая-то гайка. Послали за спецом Виноградовым, но
он оказался в кинематографе. Покуда его искали, дежурный
инженер уверял нас, что через 20 минут все будет готово.
Есть хочется невероятно. В печи отверстие, затянутое слюдой,
– там видно беловатое пламя – вернее, пары – напускаемого в
печь газа. Мы смеемся, никакого пиетета. Торжественности ни
малейшей. Все голо и откровенно. Ни религия, ни поэзия, ни
даже простая учтивость не скрашивает места сожжения.
Революция отняла прежние обряды и декорумы и не дала своих.
Все в шапках, курят, говорят о трупах, как о псах. Я пошел
со Спесивцевой в мертвецкую. Мы открыли один гроб (всех
гробов было 9). Там лежал – пятками к нам – какой-то
оранжевого цвета мужчина, совершенно голый, без малейшей
тряпочки, только на ноге его белела записка "Попов, умер
тогда-то". – Странно, что записка! – говорил впоследствии
Каплун. – Обыкновенно делают проще: плюнут на пятку и пишут
чернильным карандашом фамилию.
В самом деле: что за церемонии! У меня все
время было чувство, что церемоний вообще никаких не
осталось, все начистоту, откровенно. Какое кому дело, как
зовут ту ненужную падаль, которую сунут сейчас в печь.
Сгорела бы поскорее – вот и все. Но падаль, как назло, не
горела. Печь была советская, инженеры были советские,
покойники были советские – все в разладе, кое-как, еле-еле
(такую репутацию уже успела заработать новая власть за три
года своего существования – прим. Авт.). Печь была холодная,
комиссар торопился уехать. Но для развлечения гроб
приволокли раньше времени. В гробу лежал коричневый, как
индус, хорошенький юноша-красноармеец, с обнаженными зубами,
как будто смеющийся, с распоротым животом, по фамилии
Грачев. Наконец, молодой строитель печи крикнул –
накладывай! – похоронщики в белых балахонах схватились за
огромные железные щипцы, висящие с потолка на цепи, и,
неуклюже ворочая ими и чуть не съездив по физиономиям всех
присутствующих, возложили на них вихлящийся гроб и сунули в
печь, разобрав предварительно кирпичи у заслонки. Смеющийся
Грачев очутился в огне. Сквозь отверстие было видно, как
горит его гроб – медленно (печь совсем холодная), как весело
и гостеприимно встретило его пламя. Пустили газу – и дело
пошло еще веселее. Комиссар был вполне доволен: особенно
понравилось всем, что из гроба вдруг высунулась рука
мертвеца и поднялась вверх – "рука! рука! смотрите, рука!",
– потом сжигаемый весь почернел, из индуса сделался негром,
и из его глаз поднялись хорошенькие голубые огоньки. "Горит
мозг!" – сказал архитектор. Рабочие толпились вокруг. Мы по
очереди заглядывали в щелочку и с аппетитом говорили друг
другу: "раскололся череп", "загорелись легкие", – вежливо
уступая дамам первое место. Гуляя по окрестным комнатам, я
со Спесивцевой незадолго до того нашел в углу свалку
человеческих костей. Такими костями набито несколько
запасных гробов, но гробов недостаточно, и кости валяются
вокруг. Кругом говорили о том, что урн еще нету, а есть
ящики, сделанные из листового железа ("из старых вывесок"),
– и что жаль закапывать эти урны. "Все равно весь прах не
помещается". "Летом мы устроим удобрение!" - потирал инженер
руки…" (стиль и орфография оригинала сохранены).
Действительно, если человек – только масса
химических элементов, ничто не препятствует воспользоваться
его мертвым телом для любых манипуляций и экспериментов.
Логика здесь проста: человек умер, его больше нет, тело ему
не принадлежит, значит, с ним можно делать все, что угодно.
Например, сжечь, как ненужные отходы, а пепел, как мусор,
выбросить в урну (вдумайтесь в смысл этого слова, ведь урны
используются всего по трем назначениям: для мусора, пепла
кремированных покойников и бюллетеней для голосования).
После октябрьского переворота 1917-го года глумление над
трупами вполне сознательно применялось в целях искоренения
вековых устоев Руси. Делается это и сейчас, только под
благовидными предлогами борьбы за охрану окружающей среды и
экономию земли.
Со времен первого отечественного крематория
суть дела почти не изменилось. На место дровам, коксу или
мазуту пришел газ. Он нынче в цене, а требуется его немало,
в среднем по нормативам, около 25-30 кубометров на одну
кремацию. Кремация – это сложный технологический процесс,
контролируемый теперь компьютером. В загрузочной тележке
имеются весы, при помощи которых определяется вес гроба с
телом. В зависимости от веса тела компьютер рассчитывает все
параметры процесса кремации: подачу газа, время включения
горелок, время подачи воздуха, закрытие и открытие заслонок
в печи. В самой печи установлены кислородные зонды, которые
управляют дополнительной горелкой дожига отходящих газов.
Хотя весь процесс кремации автоматически управляем, у печи
есть глазок, через который можно наблюдать ход кремации. Для
эффективного протекания этого процесса требуется
принудительный поддув нагретого воздуха в камеру сжигания и
строгое соблюдение температурного режима в пределах
950-1150°С. Ниже этой температуры из костей долго не
выгорает вся органика, а выше – в костях начинает
остекловываться фосфат кальция. При нарушении технологии
кремации останки потом трудно размолоть в кремуляторе –
мельнице для праха, которого получается, в зависимости от
тела, примерно 1,5-3,5 кг. Перед размолом останков из них
магнитом извлекают гвозди и ручки от гроба, искусственные
суставы, штыри или спицы, вставленные ранее при переломах
конечностей и прочие металлические "запчасти" от покойного.
В самом кремуляторе, который напоминает металлический сейф,
после просеивания остается немагнитная шихта алюминия,
бронзы, золота, серебра. Это в Беларуси – собственность
государства. Два раза в год в присутствии специальной
комиссии работники минского крематория "сейф" вскрывают,
извлекают сплавы и передают их в УП "Унидрагмет БГУ", центр
глубокой технической переработки. В 2005 году, например,
извлекли 12,5 килограмма немагнитной шихты, из которой
золота и серебра было выделено и сдано государству 55 и 111
граммов соответственно (Минский Курьер, № 806 от
22.12.2005).
И еще "эстетические" новшества наших соседей
– россиян. В среднем каждый десятый умерший имеет золотые
зубы. Перед сжиганием покойного золотые коронки выдергивают
плоскогубцами. Одни родственники (приблизительно 50%)
золотые зубы забирают с собой и продают ювелирам либо зубным
техникам. Другие родственники зачастую по мотивам
брезгливости отказываются от такого наследства. В этом
случае работники крематория составляют специальный акт, в
которо�%�2 ��� ȧ�#�;L#D0�зывают количество золотых зубов и их вес. Раз в
год скопившееся таким образом золото (набирается
приблизительно около одного килограмма в крематории
Санкт-Петербурга) направляют в Москву в золотохранилище на
экспертизу. В золотохранилище оценивают желтый металл, и его
стоимость переводят на банковский счет крематория
("Независимая газета" от 16.09.2002).
Но даже если золотых зубов нет, с клещами в
рот покойника все равно рано или поздно полезут. Нас пугают
мнимой опасностью попадания продуктов разложения трупов в
грунтовые воды, а реальное отравление окружающей среды
продуктами кремации тщательно замалчивают. Так, согласно
статистике, ртуть из запломбированных зубов трупов
составляет до одной шестой всех выбросов паров ртути в
атмосферу. В среднем "запломбированный" покойник прячет в
зубах от двух до четырех граммов ртути. В Дании, к примеру,
типичная пломба (во рту) содержит примерно 0,2-0,6 г ртути
со средним значением около 0,4 г ртути на пломбу. Среднее
содержание ртути в пломбах тел в Дании в 2001 г. было
оценено в 4,1 г ртути на тело (Skarup S. Substance Flow
Analysis for Mercury / Skarup S. [et al.] // Environmental
project № 808, The Danish EPA. – 2003). Общее содержание
ртути в 41000 кремированных тел в 2001 г. составило 170 кг,
и в отчете оценивается, что из этого объема почти 100% было
выброшено в атмосферу, поскольку крематории не были оснащены
улавливающими устройствами. Таким образом, средний
крематорий, сжигая 3700 трупов в год (это 10 трупов в
сутки), выделяет более 11 килограммов ртути, находившейся в
пломбах зубов (данные департамента геологии, институт
Лейчестера, Великобритания). В Минске ежедневно умирает, в
среднем, 47 человек в день, а кремируется около 30% умерших.
Ежедневно в прах превращаются 10-15 тел. Если бы их всех
кремировали, выброс паров ртути составил бы более 50 кг.
Пары ртути переносятся на большие расстояния. В радиусе до
пяти километров выпадает 6% валового выброса паров, на
расстоянии до 100 километров – 60%. Один минский крематорий,
по сути, ухудшает экологию всей страны. Нам мало последствий
Чернобыля? Токсичность ртутных паров в 50 раз выше
токсичности паров мышьяка. А в 1969 году шведские ученые
открыли явление биологического метилирования ртути. Было
установлено, что определенные микробы в результате
жизнедеятельности превращают любые соединения ртути в еще
более сильные яды – метилртуть и диметилртуть. По пищевым
цепочкам (потребление рыбы, мяса, и растений) эти соединения
достигают пищеварительной системы человека. И если рост
токсичных выбросов продолжится такими же темпами, то к 2020
году крематории станут самым большим загрязнителем атмосферы
ртутью. Разумеется, за ртутные фильтры придется платить
всем, а не только тем, у кого усопший был с металлическими
пломбами. Если фильтры установят, конечно. На территории СНГ
нет ни одного крематория с такими фильтрами, а половина (!)
крематориев Швеции не отвечает стандартам экологической
безопасности. В обзорах и статьях, представленных учеными, в
этой стране, по занимаемой площади и количеству населения
сравнимой с Беларусью, выбросы ртути в воздух от кремации
оцениваются в 280 кг. в год (Hylander L.D. The rise and fall
of mercury: converting a resource to refuse after 500 years
of mining and pollution / L.D. Hylander, M. Meili // Crit.
Rev. Environ. Sci. Technol. – 2005. – Vol.34. – P.1-36;
Examining source-receptor relationships for mercury in
Scandinavia. Modelled and empirical evidence / J. Munthe [et
al.] Water Air Soil Pollut. Focus 1. – 2001. –P.279). По
этой причине, например, правительство Швеции рассматривает
законопроект об обязательном удалении амальгамовых пломб из
зубов покойников перед кремацией. Несмотря на неэтичность
данной меры, она поможет уменьшить выброс ртути в атмосферу.
Вам это не напоминает разборку списанного агрегата на
запчасти? Нужны ли еще комментарии?
Проблема выброса паров ртути при кремации
далеко не единственная. Дело в том, что при горении органики
выделяются чрезвычайно ядовитые диоксины, влияющие на
генофонд человека. Диоксины оказывают следующее негативное
влияние на здоровье человека: метаболические и гормональные
нарушения, злокачественные новообразования, расстройство
репродуктивной функции, кожные заболевания, нарушения
иммунной системы, центральной и периферической нервной
системы, нарушения в системе органов дыхания. Они являются
высокотоксичными соединениями, по своей токсичности
превосходя такие известные яды, как стрихнин, кураре,
синильную кислоту, уступая лишь ботулиническому,
столбнячному и дифтерийному токсинам. Диоксины относятся к
1-ому классу опасности (чрезвычайно опасные). Крематории
официально признаны одним из источников загрязнения
окружающей среды диоксинами (Диоксины. Под. научн. ред.
д.б.н. Коровина Л.К., Балтика и вредные вещества. Информ.
вып. №3, С-Пб., 2003).
Опасность диоксинов, метилртути и
диметилртути усугубляется тем, что эти вещества весьма
устойчивы к разрушению в окружающей среде, накапливаются
различными биологическими объектами и оказываются, в итоге,
на нашем столе. Вот основной путь их перемещения в природе:
источник - воздушная среда - вода - почва - растения -
молочный скот - различные продукты - человек - грудное
молоко кормящей матери - новорожденный ребенок. Именно
грудные младенцы – будущее нации, оказываются основными
"потребителями" этих супертоксикантов, поскольку на каждом
этапе пищевой цепи происходит многократное нарастание
концентрации ядов (биомагнификация). Кроме того, метилртуть
и диметилртуть поражают водные экосистемы, как бы
"укореняясь" в трофических (пищевых) цепях обитателей озер и
морей. Например, планктон, пропуская через себя воду,
"задерживает" метилртуть, концентрация которой в планктоне,
по сравнению с водой, значительно увеличивается, примерно в
3 000-10 000 раз. Планктоном питаются рачки, метилртуть при
этом задерживается в их организмах. Рачками питаются рыбы,
"собирая" содержащуюся в них метилртуть. В организме рыб
первоначальная концентрация ртути может вырасти по сравнению
с концентрацией в воде весьма значительно, до 100 000 раз.
Потому и первыми жертвами становятся потребители
морепродуктов. Подробнее об этом можно узнать из обзора
доктора химических наук Янина Е.П. "Ртуть, человек,
окружающая среда (краткий очерк)", либо из монографии этого
же автора (Янин Е.П. Ртуть в окружающей среде промышленного
города. – М.: ИМГРЭ, 1992. – 169 с.).
На сегодня метилртуть и диметилртуть –
доказанные канцерогены, нейротоксиканты, вызывающие
повышенную утомляемость, сонливость, потерю аппетита,
головную боль, нервные расстройства, поражение почек,
печени, потерю зубов и волос. Диоксины, метилртуть и
диметилртуть переносятся на большие расстояния и способны
вызывать значительные негативные последствия для здоровья
человека и окружающей среды как вблизи, так и вдали от
источников (в данном случае – крематориев). Добавим сюда
тепловое загрязнение и значительные выбросы углекислого
газа, и получим реальную картину влияния кремации на
окружающую среду. Все эти вредные факторы полностью
отсутствуют при ингумации – традиционном захоронении в
землю.
Современные крематории, действительно, не
дымят и зловоние не распространяют, но утверждения об их
экологической безопасности, рассчитанные на некомпетентных
слушателей, не соответствуют действительности. Так что
процесс кремации – сложный, дорогой и экологически очень
вредный. Но об этом общественность предпочитают не
информировать.
Рассмотрим еще один аргумент пропагандистов
кремации. Население пугают тем, что захоронения в землю
могут стать источником заражения всяческими болезнями. При
этом игнорируется тот исторический факт, что на славянских
землях за время одной гражданской и двух мировых войн
проводились многочисленные массовые захоронения погибших. И
это не вызвало ни заражения населения продуктами разложения
захоронений, ни эпидемий каких-либо болезней. Зато
замалчиваются реальные проблемы. Так, например, скот, павший
от сибирской язвы, у нас до сего дня умудряются хоронить в
землю, и эти скотомогильники сохраняют свою смертельную
опасность очень долго – споры сибирской язвы сохраняют свою
вирулентность (болезнетворность) столетиями! В народе их
именуют "гиблыми местами". Как утверждает статистика, на
территории Белар
Главная 
